Я люблю тебя до слёз

      Комментарии к записи Я люблю тебя до слёз отключены

Я люблю тебя до слёз

В чем кроется обстоятельство все возрастающей тенденции современных мам к гиперопеке? Возможность ли реализовывать материнский инстинкт в течении трех, в противном случае и более продолжительных лет — шанс, которого были лишены дамы, воспитывавшие детей во время СССР? Либо же подросло поколение, высказывающее так тоску по собственному детству, прошедшему в переломную эру 90-х?

Как бы то ни было, следить за причудливой изменением материнского инстинкта возможно везде – в гостях, школах, на детских площадках все чаще видятся родители, чрезмерно опекающие собственных детей. Самый подвержены синдрому гиперопеки лучшие матери, собственного рода перфекционистки, как будто бы давшие себе зарок постоянно оставаться на высоте в воспитании собственного ребенка.

Самый подвержены синдрому гиперопеки лучшие матери, собственного рода перфекционистки, как будто бы давшие себе зарок постоянно оставаться на высоте в воспитании собственного ребенка. Родительница-наседка, мать–подружка – все эти роли, щедро сдобренные бушующим инстинктом оберегания собственного потомства, все чаще приводят совсем не к тем итогам. «Эргономичный» ребенок, послушная девочка, хороший мальчик нежданно выясняются склонными к затяжным депрессиям, подавленными, пасующими перед первыми же трудностями. А ведь как раз в том направлении, в безволия и пропасть слабости, устилала дорогу мать, оберегая собственного малыша от первых неприятностей.

В чем же особенность гиперопеки, и как осознать, где проходит узкая грань между отличным выполнением материнских обязанностей и твёрдым подавлением свободы и воли собственного ребенка? Возможно ли отследить момент, в то время, когда ставшее привычным ежеминутное сканирование внешней среды на предмет потенциальной опасности перерастает в откровенное вмешательство в личное пространство ребенка?

Подметить начало перекоса в сторону гиперопеки возможно, замечая за «войнами в песочнице» — территории, по праву принадлежащей малышам. Место, где видятся крохи, выстраивая опыт коммуникации, есть их первой школой судьбы. Как раз тут приоткрывается завеса над миром взрослых — первая жадность, зависть, обида от забранной игрушки обязана перерасти в эйфорию от бесплатно поделенных с приятелями лопатки и вёдра, от появления товарищей по играм.

Но как раз в эти узкие взаимоотношения начинают вмешиваться родители, за одну секунду контролируя: не обижают ли их сына, может ли дочь демонстрировать прекрасное воспитание, не жадничая и делясь со сверстниками. Помощь в отвоевывании собственных формочек — и богатств машинок, преобразовывается в демонстрацию правил воспитания среди самих мам, невольными заложниками которой становятся дети.

Присмотритесь: вся территория строго поделена между двумя непримиримыми лагерями дам – одни учат делиться вопреки воле и настроению собственного ребенка, другие – постоянно защищать индивидуальные вещи, воспитывая индивидуализм. Привычный образ – на смену негромким бабушкам, вполглаза присматривающими за внуком в сторонке, пришли бойкие юные дамы, готовые вскинуться по первому кличу, не давая первым конфликтам разрешаться естественным образом?

Пройдет всего пара лет, и они же, побуждаемые вечным соревнованием за пальму первенства в воспитании, снова сядут за школьную парту, не подмечая, как вытесняют из-за нее собственного ребенка. Выяснят круг его общения, зорко замечая за тем, дабы в него не попали неподходящие знакомства, «окажут помощь» в выборе стиля, «скорректируют» вкус. какое количество дам в беседе с подругами проговаривается, рассуждая об уже выбранном профессии и вузе для подрастающих детей? Это – забота, участие, продуманное планирование – и в один момент, твёрдое подавление воли ребенка. «Мама знает, как лучше» — говорит дама, не подмечая, что собственный путь к достижению этого знания она прошла самостоятельно, но наряду с этим никак не хочет отпустить руку собственного птенца на его дороге к мудрости.

В некоторых семьях первый протестный бунт происходит уже у ребёнка, да и тот обычно властно подавляется, даруя миру новых «маменькиных папиных» дочерей «и сынков». Жертвы гиперопеки видны уже в школе – послушные, неглупые, стремящиеся не причинять неудобства преподавателям и не огорчать собственных своих родителей, они, непременно, привлекательны для общества.

Но второй стороной медали есть их безынициативность, вялость, отсутствие собственного мнения и полное неумение отстаивать собственные позиции. Такими людьми несложно манипулировать – так как непременно, родное гнездо будет вынуждено выпустить во взрослый мир собственного ребенка. А ведь именно там, его, неподготовленного, всегда подавляемого, будут ожидать настоящие опасности, каковые с легкостью преодолеет тот, кто с детства привык к самостоятельности и отстаивании собственных позиций, благодаря своевременно отпущенной руке.

Как довольно часто мы умиляемся воркованию юный матери: «мы замечательно дремлем», «мы погуляли», «мы сделали первые шаги». дитя и Мать связаны единой нитью на всегда, но нельзя упускать момент, в то время, когда наступает пора сделать ее только невидимой паутинкой, тянущейся из родительских сердец. В другом случае, она делается цепью, сковавшей волю и собственное «Я» человека.

Самый подвержены синдрому гиперопеки лучшие матери, собственного рода перфекционистки, как будто бы давшие себе зарок постоянно оставаться на высоте в воспитании собственного ребенка. Родительница-наседка, мать–подружка – все эти роли, щедро сдобренные бушующим инстинктом оберегания собственного потомства, все чаще приводят совсем не к тем итогам. «Эргономичный» ребенок, послушная девочка, хороший мальчик нежданно оказываются склонными к затяжным депрессиям, подавленными, пасующими перед первыми же трудностями. А ведь как раз в том направлении, в безволия и пропасть слабости, устилала дорогу мать, оберегая собственного малыша от первых неприятностей.

В чем же особенность гиперопеки, и как осознать, где проходит узкая грань между отличным выполнением материнских обязанностей и твёрдым подавлением свободы и воли собственного ребенка? Возможно ли отследить момент, в то время, когда ставшее привычным ежеминутное сканирование внешней среды на предмет потенциальной опасности перерастает в откровенное вмешательство в личное пространство ребенка?

Подметить начало перекоса в сторону гиперопеки возможно, замечая за «войнами в песочнице» — территории, по праву принадлежащей малышам. Место, где видятся крохи, выстраивая опыт коммуникации, есть их первой школой судьбы. Как раз тут приоткрывается завеса над миром взрослых — первая жадность, зависть, обида от забранной игрушки обязана перерасти в эйфорию от бесплатно поделенных с приятелями лопатки и вёдра, от появления товарищей по играм.

Но как раз в эти узкие взаимоотношения начинают вмешиваться родители, за одну секунду контролируя: не обижают ли их сына, может ли дочь демонстрировать прекрасное воспитание, не жадничая и делясь со сверстниками. Помощь в отвоевывании собственных формочек — и богатств машинок, преобразовывается в демонстрацию правил воспитания среди самих мам, невольными заложниками которой становятся дети.

Присмотритесь: вся территория строго поделена между двумя непримиримыми лагерями дам – одни учат делиться вопреки воле и настроению собственного ребенка, другие – постоянно защищать индивидуальные вещи, воспитывая индивидуализм. Привычный образ – на смену негромким бабушкам, вполглаза присматривающими за внуком в сторонке, пришли бойкие юные дамы, готовые вскинуться по первому кличу, не давая первым конфликтам разрешаться естественным образом?

Пройдет всего пара лет, и они же, побуждаемые вечным соревнованием за пальму первенства в воспитании, снова сядут за школьную парту, не подмечая, как вытесняют из-за нее собственного ребенка. Выяснят круг его общения, зорко замечая за тем, дабы в него не попали неподходящие знакомства, «окажут помощь» в выборе стиля, «скорректируют» вкус. какое количество дам в беседе с подругами проговаривается, рассуждая об уже выбранном профессии и вузе для подрастающих детей? Это – забота, участие, продуманное планирование – и в один момент, твёрдое подавление воли ребенка. «Мама знает, как лучше» — говорит дама, не подмечая, что собственный путь к достижению этого знания она прошла самостоятельно, но наряду с этим никак не хочет отпустить руку собственного птенца на его дороге к мудрости.

В некоторых семьях первый протестный бунт происходит уже у ребёнка, да и тот обычно властно подавляется, даруя миру новых «маменькиных папиных» дочерей «и сынков». Жертвы гиперопеки видны уже в школе – послушные, неглупые, стремящиеся не причинять неудобства преподавателям и не огорчать собственных своих родителей, они, непременно, привлекательны для общества.

Но второй стороной медали есть их безынициативность, вялость, отсутствие собственного мнения и полное неумение отстаивать собственные позиции. Такими людьми несложно манипулировать – так как непременно, родное гнездо будет вынуждено выпустить во взрослый мир собственного ребенка. А ведь именно там, его, неподготовленного, всегда подавляемого, будут ожидать настоящие опасности, каковые с легкостью преодолеет тот, кто с детства привык к самостоятельности и отстаивании собственных позиций, благодаря своевременно отпущенной руке.

Как довольно часто мы умиляемся воркованию юный матери: «мы замечательно дремлем», «мы погуляли», «мы сделали первые шаги». дитя и Мать связаны единой нитью на всегда, но нельзя упускать момент, в то время, когда наступает пора сделать ее только невидимой паутинкой, тянущейся из родительских сердец. В другом случае, она делается цепью, сковавшей волю и собственное «Я» человека.

Случайные записи:

Александр Серов — Я люблю тебя до слёз


Еще немного статей: